Но возьмем еще раз наших троих персонажей и сменим оптику: теперь мы знаем, что все они — художники. И картина разительно меняется: этого достаточно само по себе, художникам можно «просто сидеть». Не объясняя, почему.

Точно так же можно «просто» сидеть артисту, сумасшедшему, поэту, священнику. Потому, прежде всего, что это внешнее бездействие — признак легитимных, признаваемых обществом, внутренних состояний. Признается, что эти люди — вне схем «массового производства»; это такой «обломок» эпохи романтизма, объясняющий «непостижимостью» природу творчества, чудес и безумия.